Несколько лет назад, когда я впервые писал об афганцах, один из них
подарил ксерокопию письма. Его автор неизвестен, возможно даже, что их
было несколько и обращались они не к кому–то конкретно, а ко всем тем,
кто тоже был "за речкой". Он протянул листок бумаги и сказал: "Возьми
на всякий случай. У меня не получается излагать свои мысли так
доходчиво, а он сумел. И я подписываюсь под каждым словом. Будет
желание — используй где–нибудь..."
Сейчас я вновь достал тот листок из архива. Его содержание, по сути, так или иначе переплетается с рассказом моих героев:
"Я — афганец. Но не по национальности, а по принадлежности к той войне!
Меня отправило на нее мое правительство. Тысячи, десятки тысяч раз я
погибал. Мое тело рвало на части иностранное и советское оружие.
Миллионы раз мою жизнь спасали и руки врачей, и умные, доблестные,
имеющие честь офицеры, перед которыми я преклоняю колени.
Много раз равнодушные, продажные души посылали меня на верную смерть,
хорошо зная об этом и беспокоясь только о своем благополучии и
очередном повышении.
Я — афганец. Меня благословляли. Меня проклинали. Меня называли
воин–интернационалист, ветеран войны, гордились мной. Мне бросали:
оккупант, захватчик, убийца, сволочь, у тебя руки по локоть в крови, —
и я не знал, куда девать глаза от стыда и что сказать в ответ.
Меня забывали. И я страдал от ненужности своей, от незначительности
жертвы, которую я принес. А в жертву я приносил самое дорогое — мою
жизнь!
Я — афганец. Сколько раз огнем обиды полыхало мое лицо, и кровь
бросалась в голову, когда я слышал: "Мы тебя туда не посылали!"
Посылали! Посылали прямым приказом и молчаливым согласием. Ты, чин
самого высокого ранга, понимающий позор и несправедливость афганской
войны; ты, чиновник низкой ступени, опасавшийся потерять партбилет и
сытную кормушку; вы — остальные, спрятавшие, словно страус, голову в
песок, в душе своей говорящие: "Слава Богу, не меня, не моего..."
Твоего!
Я — афганец. Я не простил! Не простил за свои глаза, вырванные взрывом
мин, вырезанные кинжалом, выбитые камнями позора и унижения. Не простил
за свои внутренности, вывалившиеся в пыль из разодранного живота и
затоптанные в чужую землю вашими ногами. Не простил за бесстыдно
распахнутый пах. Вырезанный, пузырящийся кипучей кровью. Не простил за
доведение меня до бессилия человеческого, солдатского, мужского.
Мне дали понять, что слушать меня не хотят, велят мне умолкнуть. И я замолчал на многие годы..."
Конечно, даже где-то приятно, что текст одной из глав повести "Контингент", автором которой я являюсь, вместе с Геннадием Рытченко, стал прямо народным творчеством, раз уж Вами не определено авторство... Вот ссылка на книгу http://www.ozon.ru/context/detail/id/2755170/
